Интервью с экс-прокурором Измаильской местной прокуратуры, обвиняемым в смертельном ДТП в селе Кислица

0 коментарів 112104 перегляду

Ви можете обрати мову сайту: Українська | Русский (автоперевод)


В редакцию сайта «Бессарабия INFORM» обратился обвиняемый в резонансном ДТП в селе Кислица экс-прокурор Измаильской местной прокуратуры Евгений Чабан, который попросил дать ему возможность рассказать некоторые подробности дела, о которых еще неизвестно общественности, а также свое видение ситуации.


После некоторых раздумий, руководствуясь принципами журналистской этики, согласно которым освещение судебных процессов должно быть непредвзятым к обвиняемым, учитывая, что человек, о котором СМИ распространяют информацию, имеет право на ответ (реплику, комментарий) в том же СМИ, а также из чистого любопытства, мы решили Евгению Чабану в этом праве не отказывать.

Сразу отметим, что редакция не разделяет некоторые субъективные мнения, которые озвучены в данном интервью и сомневается в достоверности некоторых фактов, но мы его публикуем без особых правок, так как общественность должна слышать мнения разных сторон.

– Евгений, буквально через несколько дней после происшествия мы с Вами связывались и просили прокомментировать ситуацию, но Вы с нами общаться не захотели. Сейчас Вы сами являетесь инициатором нашей встречи. Что изменилось с тех пор?

– Изменилось многое. Тогда я не не хотел общаться, а действительно не мог, так как Вы позвонили в не совсем подходящий момент. А больше Вы ко мне не обращались. Кроме того, на тот момент следствие только началось, и я надеялся, что оно будет проведено объективно, а сегодня  понимаю, что ошибался.

Мы писали о том, как в тот роковой вечер развивались события, ссылаясь на слова свидетелей и наши источники. Вы с этой версией не согласны. Расскажите свою.

– Мы возвращались домой к моим родителям от матери моей жены, которая живет в этом же селе, и у которой мы отмечали Масленицу.

-Кто «мы»?

– Я, моя жена Ирина, двое наших детей и мой брат, который приехал в этот день из Одессы.

-Что дальше?

– Так как я был выпивший, то за руль села моя жена. Брат сел рядом с ней впереди, посадив перед этим мою старшую дочку сзади справа. А я сел слева за женой, взяв на руки свою младшую дочь. Когда мы поворачивали с центральной улицы Школьной на второстепенную дорогу в тот самый переулок, там стоял автомобиль Toyota Prado с включенным светом. Так как дорога узкая, чтобы разминуться с Prado, жена при повороте взяла чуть ближе к обочине и соскочила колесом в небольшую яму. Послышался звук похожий на удар об диск. Мы проехали еще метров десять, чтобы съехать с перекрестка, так как Ира увидела, что сзади едет машина, и остановились немного за Prado. После этого брат вышел посмотреть, что с диском. В этот момент водитель Prado Сергей Чебан уже стоял возле женщины. Я тоже вышел из салона и увидел, что она лежит на обочине в паре метров за нашей машиной, головой в сторону улицы Школьной. Сергей в этот момент ее перевернул на спину. Я подошел, потрогал пульс и сказал всем, что она живая. К этому моменту уже подошел отец Сергея Петр Чебан и моя жена. Сергей и Петр сказали мне, чтобы я положил ее в багажник и отвез в больницу и сказал, что нашел ее в канаве. Буквально в этот момент в переулок заехал Mercedes Sprinter, а следом за ним наш знакомый на автомобиле Lexus. Мой брат подошел к водителю микроавтобуса и сказал, что нужно отвезти женщину в больницу, так как в багажнике ее везти неправильно. Я попросил Иру дать с заднего сиденья покрывало. Мы ее переложили на него и понесли в Sprinter. В этот момент Петр Чебан предложил моему брату 5000 гривен на лекарства. После этого я со своим знакомым и водителем микроавтобуса повезли потерпевшую в больницу, а мой брат с женой поехали домой отвозить детей, так как они начали плакать. Потом они с моим отцом приехали в больницу. Ну а дальше уже были следственные действия, осмотры машин и т.д.

– Вы сказали, что сомневаетесь в объективности следствия? Почему?

– Не только я, но и ряд других людей, знакомых с материалами дела, ждем оправдательный приговор. Не столько потому что я не виноват, пусть на этот вопрос все-таки ответит суд, а больше потому, что вся система, начиная от рядового полицейского, заканчивая судьями полностью неработоспособна. У всех, кто знакомился с материалами дела, возникает ряд вопросов и несостыковок, на которые сотрудники полиции и областной прокуратуры не дают ответов.

– Что вы имеете в виду?

– Самое слабое место обвинения, это полное отсутствие неопровержимых вещественных доказательств. Несмотря на это, дело построили на догадках и предположениях и передали в суд. Так, например, автомобиль Audi Q7, на котором мы ехали в тот вечер с семьей, полностью целый, на нем нет ни одной царапины и никаких следов контакта с телом потерпевшей. Единственное на что ссылаются эксперты в материалах дела, это возможность наезда на низкой скорости, в связи, с чем следов может и не быть. Но это просто допущение, а не доказательство.

– В Вашей семье есть еще один точно такой же автомобиль, и вы его могли просто поменять.

– Во-первых, эти автомобили разного модельного ряда и внешне отличаются достаточно сильно. Несмотря на то, что все свидетели данных событий указывают на наличие в госномере трех семерок, следственное управление прокуратуры Одесской области оперативно разыскало второй автомобиль и установило, что в  этот период времени за пределы города Одесса он не выезжал.  На мой взгляд, это было единственное правильное и профессиональное действие в этом деле.

– А что же, по-вашему мнению, было сделано неправильно или непрофессионально?

– На месте ДТП работала следственная группа, которая собрала  ряд вещественных доказательств, а именно два фрагмента фары и один фрагмент подкрылка, которые хранятся в материалах дела. Экспертиза не подтвердила принадлежность данных фрагментов к автомобилю Audi Q7 и их оставили без внимания. Также на месте ДТП был свежий след торможения, привязать каким-то образом к Audi Q7 его не удалось, и его тоже оставляют без внимания. По вещам погибшей что-то установить не удалось, однако четко указанно, что следов волочения не найдено. Таким образом, дело передано в суд без неопровержимых доказательств.

– Вот прямо совсем без доказательств?!? На что же тогда рассчитывает обвинение?

В нашей судебной системе основным доказательством являются экспертизы.  Выводы первичной экспертизы для следователей неутешительны. Пункт 3 в переводе звучит так: «На теле погибшей Уштюк М.Н. следов и повреждений, характерных для наезда, переезда, волочения не выявлено.  В механизме  возникновения перечисленных телесных повреждений могли иметь место (удар, удары), изгиб и волочение тупым предметом (предметами). Характер и локализация повреждений мягких тканей, внутренних органов  грудей и живота, их многочисленность и ширина  могут свидетельствовать о возможном возникновении повреждений в результате ДТП при столкновении движущегося транспортного  средства (легкового автомобиля) с пешеходом, с дальнейшим сотрясением тела, отбрасыванием и ударом об грунт (дорожное покрытие). Преимущественно левосторонняя локализация повреждений указывает на то,  что они возникли в результате действия травмирующей силы на левую половину тела».

Якобы для объективности следствия была назначена повторная экспертиза в Одессе, которая дала еще более неподходящий для следователей результат. Там в выводах четко указанно, что повреждения это результат транспортной травмы, а именно от удара транспортным средством с возможным дальнейшим забрасыванием тела на капот и скидыванием его на дорожное покрытие. Также указывается, что потерпевшая была в вертикальном положении и местом первичного удара была задняя левая часть тела. Про возможный наезд ничего не сказано.

По странному стечению обстоятельств, учитывая, что наличие целого автомобиля без следов ремонта не укладывалось в выводы  первых двух экспертиз, а сроки досудебного расследования заканчивались, и требовалось  иметь хоть одно доказательство виновности для передачи дела в суд, комплексная экспертиза дала прокуратуре нужный результат.

При ее проведении (она, кстати, ничего сама не исследует, а только обобщает выводы всех предыдущих экспертиз), вопреки выводам двух экспертов было сделано заключение, что травмы потерпевшей нанесены в результате сдавливания, то есть наезда, что явно противоречит первичной и повторной судебным экспертизам, в которых говорится о столкновении. Думаю, что именно на эту экспертизу и полагает все надежды обвинение.

– С момента начала следствия и по сегодняшний день Ваша позиция не поменялась и Вы по-прежнему не признаете свою вину. Вы настаиваете, что за рулем были не Вы, что погибшая была Вами обнаружена уже в безсознательном состоянии на обочине дороги, а Вас якобы просто назначили виновным. При этом, по Вашим словам, не имея даже неопровержимых доказательств. Честно говоря, сомнительная версия. Хотя бы потому, что непонятно зачем это нужно прокуратуре? Почему, если Вы действительно не совершали этого ДТП, следователи не установили настоящего виновника?

– Был огромный общественный резонанс и его нужно было как-то успокоить. В Украине действует презумпция невиновности, но существует мнение, что если доказательств не достаточно, а больше совершить не кому, то оправдательное решение куплено. Сегодня каждый старается выйти из любой передряги в первую очередь с наименьшими потерями для себя. Для руководства областной прокуратуры таким выходом было согласиться с мнением общественности. Именно этим я объясняю то, что следственное управление прокуратуры Одесской области вначале очень активно взялось за расследование, а когда с мая месяца в материалах дела стал фигурировать автомобиль Фольксваген, то его даже никто не осмотрел.

– А как же быть со свидетелями ДТП, которые все видели?

Из трех свидетелей в автомобиле Toyota Prado один находился на заднем сиденье и как ни странно, ни разу не вышел из машины за все время и ничего соответственно не видел, или знал о чем речь и видеть не хотел. Про конфликт между семьей свидетелей и моей, который находится в вялотекущем состоянии с 2008 года, знает все село. Первичные показания свидетелей, отца Чебана Петра и сына Чебана Сергея набраны на компьютере и практически не отличаются одно от другого, чего в реальной жизни не бывает. Это говорит о том, что следователь опросил первого свидетеля, а во втором случае просто скопировал текст и внес незначительные правки в него, после чего показания были подписаны. На видеозаписи на Вашем сайте Чебан Петр уходит от прямого ответа, что он видел, а говорит, что все видел сын. Также, по его показаниям, потерпевшая находилась вся в крови, что в дальнейшем никем и ничем не подтверждается. А его сын Чебан Сергей, который является основным свидетелем обвинения, также является близким родственником владельца автомобиля Volkswagen и ведет с ним совместную хозяйственную деятельность.

Но это не все свидетели,  в материалах дела  есть пояснения свидетеля, который достаточно долго двигался по улице перпендикулярной той, на которой нашли потерпевшую и много чего видел. Так вот, по  этим показаниям, автомобиль Toyota Prado находился изначально не слева, а справа от перекрестка, причем передней частью был развернут в сторону ул. Матросская, то есть в противоположном направлении, что явно не соответствует пояснениям самого владельца автомобиля Чебана Сергея при проведении следственных действий 27 февраля. Кроме того, он потом постоянно ездил мимо сотрудников полиции и наблюдал за следственными действиями, однако желания общаться с полицией не имел, а появилось это желание только 28 февраля. Эти два фактора и послужили причиной осмотра его автомобиля  через три дня после ДТП.

– Вы уже несколько раз упомянули автомобиль Volkswagen. Что это за автомобиль, почему он появился в деле и кому  принадлежит?

– Сотрудники полиции осматривали все возможно-причастные к делу автомобили на предмет повреждений. Даже те, которых не было на месте происшествия. Были осмотрены две Audi Q7, моя личная Audi  А6, Mercedes Sprinter, на котором потерпевшую отвозили в больницу, а также Toyota Prado свидетелей. При этом сотрудники полиции осматривали машины весьма тщательно, что даже вызвало некоторую нервозность у владельца микроавтобуса Mercedes.

Позже вспомнили, что в семье свидетелей есть еще один автомобиль – Volkswagen. Но выяснилось, что он был продан в другой город  через несколько дней после происшествия. Мы нашли этот автомобиль и осмотрели, увидев на нем следы покраски, которые видны не вооруженным глазом, хотя предыдущий и нынешний владельцы в материалах уголовного дела утверждают, что автомобиль не красился. При осмотре его подкапотного пространства видно, что в ДТП с участием других транспортных средств он не попадал, но зачем тогда красить не поврежденный автомобиль, включая стойку лобового стекла?! То единственное место, которое, при неповрежденных лонжеронах автомобиля, может повредить только пешеход после удара  о капот.

Возможно, этот автомобиль притянут в дело за уши, а возможно и двигался в направлении ул. Лиманская со скоростью около 60 км/час, возможно, совершил торможение и оставил след на асфальте который есть на схеме ДТП. Возможно, совершил наезд и потерял часть подкрылка и фрагменты фары, в результате чего автомобиль и потерпевшая получили повреждения сопоставимые с выводами первичных экспертиз и показаниями свидетелей: шла в сторону дома, удар сзади в левую часть, отбросило на встречную полосу головой вперед. Возможно, водитель скрылся с места ДТП, отремонтировал и продал автомобиль в Херсонскую область по истечении трех дней с момента ДТП. Возможно, водитель в момент ДТП позвонил своим родственникам Петру и Сергею Чебанам, и они приехали на место, но просто не успели ничего предпринять. А не слишком ли много машин и людей одновременно собралось на обычно пустой улице?

– Как-то слишком много «возможно».

– В данном деле органом расследования является следственное управление прокуратуры Одесской области. Оно и должно было дать ответы на все эти предположения, так как не должно быть в суде предположений и неотвеченных вопросов, должны быть факты.

Тем не менее, никто не осматривал автомобиль Volkswagen, а он, между прочим, имеет следы замены лобового стекла, замены переднего бампера, а также покраски передней части. Причем это сделано настолько  второпях,  что шпатлевка не успела высохнуть и вода, находящаяся в ней подняла пузырями краску.  Да и куска правого переднего подкрылка на машине тоже до сих пор не хватает.

Интервью с экс-прокурором Измаильской местной прокуратуры, обвиняемым в смертельном ДТП в селе Кислица

Интервью с экс-прокурором Измаильской местной прокуратуры, обвиняемым в смертельном ДТП в селе Кислица

Заодно следственному  управлению прокуратуры надо было разобраться, почему в показаниях всех свидетелей есть существенные расхождения с фактами. Например, по показаниям  Сергея Чебана, наезд совершался в направлении с ног до головы, и тут же, по его показаниям и показаниям других свидетелей, потерпевшая находилась ногами в сторону автомобиля после того, как он остановился.  Кто её развернул? Почему по всем показаниям Сергея Чебана потерпевшая двигалась по ходу движения автомобиля, а ее супруг и знакомая, у которой она находилась в гостях в тот вечер, и которые больше всех заинтересованы в объективности расследования, утверждают, что она шла к себе домой, то есть навстречу нашему автомобилю?

Выводы экспертизы говорят об ударе в левую заднюю часть туловища, показания Сергея Чебана говорят о наезде сзади, но шла то она в противоположном направлении. Почему основной свидетель Сергей Чебан дал 5000 гривен на месте аварии на лечение потерпевшей, когда его об этом никто не просил. Из гуманных соображений? А почему потом забрал их назад? Почему Сергей решил дать показания только 28 февраля? Что он делал с 26 февраля? Он был в селе, и я подозреваю, что он ходил и слушал, о чем говорят другие свидетели.  На сегодня он основной и почти единственный свидетель и опасался, что если еще кто-то что-то видел, то будут принципиально другие показания. Чтобы это понять ему надо было время.

– По расследованию Ваша позиция понятна. Что скажете про суд? Вы уже озвучили, что ожидаете оправдательный приговор. 

– Ожидаю, потому что надеюсь, что суд будет более объективным и установит истину. Первый обвинительный акт в этом деле был составлен с нарушением процессуальных норм, в связи, с чем был возвращен на доработку, что не удивительно по общему состоянию дела. Это решение принималось другим судьей, которому автоматическая система изначально распределила дело, и при правильном обвинительном акте он бы его рассмотрел, а не нынешний судья (интервью было записано еще до того, как Степан Пепеляшков взял самоотвод – ред.), который чем-то не устраивает областную прокуратуру.

А вот что стоит за бездеятельностью следственного управления прокуратуры Одесской области – непрофессионализм, саботаж, желание скрыть преступление или нежелание расследовать, покажет время.

guest

0 коментарів
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
0
Поділіться своєю думкою з цього приводу в коментарях під цією новиною!x