Литературная экспедиция на вилковских ереках

Покинув гостеприимную Килию, участники «Литературной экспедиции», я и Дмитрий Ицкович, решили посетить знаменитый город Вилково на дунайских плавнях. С одной стороны, место легендарное, а с другой – просто стыдно приехать в Буджак и не посетить Вилково.

Город был основан старообрядцами в 18 в. в дельте великой европейской реки путем выкашивания камышовых полей вручную и устроения рукотворных островов прямо на илистом речном основании. Это сейчас камыш  режут на экспорт, частично по-старому (вручную тарпанами), а частично комбайнами. Покупает, говорят, Голландия, модно там крыши камышовые делать.
Путь из Килии в Вилково лежит по разбитой асфальтовой дороге через села Мирное и Приморское. То есть, это они сейчас, с 1956 г. так называются. Мирное называлось Карячкой, а Приморское – Жебрияны. Это старообрядческие села, и высокие колокольни сельских церквей видно издали на плоской бесарабской равнине. В Карячке-Мирном в церкви – удивительный старинный иконостас, а в Приморском – целое Черное море. Вода там – то соленая, как положено в море, то пресная – когда принесет из Европы. От Приморского-Жебриян до Вилково – евротрасса в память о посещении Вилково былым президентом Кучмой.

Вилково – самая крайняя точка дунайской траектории от немецкого Пассау через Вену, Братиславу, Измаил и другие города. То есть город почти европейский. В нем не только вода из Европы, но и устройство города тоже вполне себе европейское. Его называли «Советской Венецией», а теперь – Украинской. Хотя, на самом деле, это больше похоже на лужицкий Шпреевальд в Германии. В Венеции размах все же поболе будет. Говорят, что город с воздуха похож на вилку – оттого и название. На самом деле в документах 19 в. название его – Волково, но этому вилковчане не верят и всем говорят про «вилку».

Старообрядцы в 19 в. строили город, заводили огороды и ловили рыбу, которой в этих местах настоящая прорва. Сейчас, говорят, меньше. На вилковской пристани даже есть памятник старообрядцу-рыбаку с бородой и в лодке. Нынешние бороды, по большей части, сбрили, что вызывает привычные замечания местного старообрядческого батюшки, отца Сергия. На своих черных лодках с моторами разных мастей они лавируют по системе ереков, пленивших еще в 1962 г. молодого Булата Окуджаву, вспоминавшего Вилково спустя 20 лет:

Как бы мне сейчас хотелось в Вилкове вдруг очутиться!
Там – каналы, там гондолы, гондольеры.
Очутиться, позабыться, от печалей отшутиться:
Ими жизнь моя отравлена без меры.

На Троицу мы думали никого не застать, но на причале к нам тут же подошел липован Александр и предложил проехать с ним в лодке по ерекам. Взяв в местном магазинчике вяленой рыбы, мы сели в лодку и пустились в путешествие по времени и пространству. Время от времени лодка делала остановки: то посмотреть интересный дом, то причалить к калитке с надписью «ВИНО», то показать нам поля водных лилий, которые утром открываются светилу, а к вечеру закрываются.

По дороге Александр рассказывал нам о местной жизни. Вилковчане все стремятся получить морское образование и уйти в плавание. В самом городе делать деньги не получается. Рыбзавод закрыт уже лет 15, остается разводить картошку и помидоры, и рыбалить, рыбалить, рыбалить. В Вилкове рыба – это и работа, и хобби, и эстетика, и предмет разговоров. «Есть рыба – нет рыбы». Как грибы на нашем севере или пиво в ларьке в 70-е годы. Молодые ребята все занимаются в школе байдарочной гребли. Над большим каналом слышно, как тренер покрикивает на них в матюгальник. Гребите, ребята, сильнее!

Осмотрев ереки, мы поехали в пограничное управление – маленькую будку на берегу центрального канала. Мы собрались на тот берег Дуная, в деревню Анкудиново. А там в 300 метрах уже Румыния, надо оформляться. На просторе хочется петь от восторга и липованского вина. Вилково видно на той стороне с высокой колокольней Никольского храма.

Анкудиново – это канал, по берегам которого заборы, за ними – домики. Здесь на наносной иловой почве расположены огороды. По поверхности воды скачут мириады «митиликов», насекомых вроде нашей подёнки, говорят, сомы ими объедаются. На берегу стоит новенькая деревянная часовенка – в праздник как без церкви? Завидев знакомую надпись «ВИНО», заворачиваем в гостеприимный дом к Алексею и его супруге. Выясняется, что сам липованский огородник зимой живет в Одессе, а весной перебирается в вилковское Анкудиново. Здесь и огород, и рыба, и небо. «Сосед неделю назад поймал белужину, взвешивали – 110 кило», половину забрала рыбоохрана.

Порядок в хозяйстве почти идеальный, какой-то даже немецкий. Работает Алексей упорно и успешно: узкий участок, метров в 200 длиной, весь засажен разными культурами. Тут и картошка, и помидоры, и клубника, и виноград, и вишня, и много еще чего. Одна беда – кабаны повадились, переплывают ереки и портят посадки. «Ставлю вот на них капканы, – несколько уже попалось, пожарили шашлыка», – шутит хозяин.

Алексей работал до пенсии кем-то по сравнительно большой хозяйственной части, потом жил десять лет в Португалии. Он, конечно, дауншифтер, но с крепкой привычкой к работе. Держится просто и с достоинством. Вино у него собственное в дубовых бочках зреет. «Вот, в этот сезон три тонны поставили». Жена Алексея – менгрелка, вывез ее из Грузии еще во время оно. Как все менгрелы, она объясняет, что они на самом деле евреи. То ли от Соломона, то ли от Давыда-царя… Дивно. Вино из вилковского сорта «новак» с особой горчинкой пьется легко. Но надо и честь знать.

Мы возвращаемся в вилковскую гавань. Тарахтит лодочный мотор, солнце садится куда-то за румынский берег. На Никольской церкви колокол звонит к вечерне, ему отвечает колокол Введенской церкви. Вечером в церкви будут одни старушки. Мужья и сыновья, кто не ушел в рейс, празднуют дома Троицу. Около пустого причала качаются привязанные лодки.

Алексей Муравьев