Дмитрий Выдрин: “Бессарабское вино пьют даже космонавты”.

Лето, случайные встречи, необязательные разговоры, неделовые поездки, путевые впечатления…Звонят, например, из Одессы и приглашают на заседание клуба иронистов и литераторов «Кредо». Я соглашаюсь – как отказать любимым одесситам? Потом отказываюсь, когда узнаю, что заседание будет в далеком бессарабском селе Криничное на самом краю Одесчины. Потом снова соглашаюсь, когда узнаю, что заседание будет проходить в форме дегустации местных вин. (Когда-то я кучу времени потратил, чтобы сдать экзамен на рыцаря одного винного ордена в далеком виноградном городке Будафоке, и с тех пор для меня любая дегустация – профессиональный вызов).

И вот каких-то семь часов на автомобиле по дикой жаре и ароматной бессарабской придорожной пыли, и я в дивном селе на берегу удивительно огромного и неожиданно дикого озера Ялпуг (на его дне, кстати, вроде бы захоронен старший сын самого Атиллы).

Идет заседание клуба – звон бокалов, блеск мыслей. КВН-ный мэтр, писатель Валерий Хаит, с непередаваемым одесским прононсом рассказывает, в каких случаях одесские дедушки танцуют твист на балконе. Оказывается, только тогда, когда их внуки поступают в престижные ВУЗы. Вывод: если видите, что дедушка танцует на балконе, это еще не значит, что у него поехала крыша.

Трогательно-искренняя режиссер и переводчик Марианна Гончарова из Черновцов читает свой рассказ о домашней истории кота Скрябина. История о том, как семья лелеяла кота Скрябина, пока при более внимательном осмотре он не оказался кошкой. И тогда вдруг все очарование пропало. То, что раньше казалось котской смелостью и мужеством, на поверку оказалось кошачьей сучностью и стервозностью. Вывод: при смене пола проблемы возникают даже у кошачьих.

Знаменитый эстонский пиарщик Меэйлис Кубитц рассказал, как одесский юмор покоряет горячих эстонских парней. Вывод: у одесситов руки длинные – длиннее даже, чем мы предполагали (хотя, может быть, это их длинные языки).

Потом дошла очередь до меня. Я рассказал довольно старую историю. Много лет назад главный архитектор Одессы, Василий Иванович, пригласил меня, чтоб продемонстрировать чудо. И вот как это происходило. Он привез меня на какой-то пустырь, – как любой пустырь, мрачный, бессмысленный, депрессивный, неухоженный и бездушный. Потом отвез на пару дней в пансионат и снова показал это же место. Я оказался в центре замечательной площади: светлой, ухоженной, уютной, располагающей к жизни, гулянию, высоким мыслям. Оказалось, за эти два дня в центре площади просто установили небольшой, но изысканный и красивый памятник. И вот красота этого монумента структурировала, облагородила громадное пространство вокруг себя, наполнила его душой, смыслами, мечтами.

Тогда я понял, что такое провинция. Это просто территория, оккупированная второстепенными смыслами, либо вообще их отсутствием. Но стоит на ней поселиться, например, красоте, а красота – это всегда высокий смысл, и провинция может стать столицей. Когда в унылой и душной провинции Шампань изобрели шампанское, эта провинция стала мировой столицей виноделия.

Я это рассказал к тому, что сидели мы за бокалами дивного вина на маленькой и уютной винодельне «Колонист». Отец проекта Иван Плачков – пожалуй, последний украинский чиновник-романтик – и его амбициозные виноделы, не гонясь за количеством, решили делать не много вина, но зато вызывающего качества. Такого, что это вино подается сегодня в ресторанах Франции и Англии.

И вот это вино затянуло нас всех водоворотом на самую окраину страны, заставило глотать пыль и ломать рессоры. И это вино сейчас чудесным образом структурирует вокруг себя убитые коровники, заброшенные свинофермы, превращая заброшенную депрессивную территорию в манюсенькую, но столицу высокой винной моды.

И поэтому я подытожил. Любой социальный пустырь втягивает в себя, как смерч, безысходность, одиночество, отупение. А даже одинокий высокий смысл изгоняет все эти напасти.

PS: А теперь самое главное. Я привез из путешествия все эти рассказы, а еще и бутылку вина. Вино я неосторожно дал своему знакомому, который улетал на космодром «Байконур» по какой-то международной программе. Говорю «неосторожно», потому что из «Байконура» сразу же перезвонили и чуть ли не в приказном тоне затребовали 50 бутылок этого вина для космонавтов.

Я тут же вспомнил рассказ моего хорошего знакомого – космонавта Виталия Жолобова. Он пробыл на орбите 49 дней из запланированных шестидесяти, и по секрету мне рассказал, что прервал свой полет не из-за поломки генератора, а из-за отсутствия хороших земных запахов. Он говорил, что через месяц полета его буквально преследовали фантомные запахи свежих огурчиков, селедочки и цветущей акации. А я подумал, что если бы у него в запасе было хотя бы полста бутылочек «Колониста» – нежнейшего «Рислинга», ароматнейшего «Одесского черного», многобукетного «Каберне» – он бы, наверное, летал до сих пор.

Вывод: если не хочешь, чтобы даже из космоса на тебя смотрели недобро, нехорошо и с угрозой, пошли им в космос что-нибудь хорошее, что-нибудь доброе или хотя бы добротное.

Дмитрий Выдрин, эксперт-политолог, бывший заместитель секретаря СНБО