Об особенностях волеизъявления в Белгород-Днестровском

На следующее после выборов утро в гостинице «Водный мир» города Белгород-Днестровский Одесской области не было воды, чтобы умыться, поэтому я спустился на вахту — узнать, в чем дело. Оказывается, штаб местного депутата-олигарха Виталия Барвиненко, бывшего члена Партии регионов, полным составом праздновал в гостинице победу. Бедная вахтерша в доказательство беды стучит по пустому бойлеру и, перебиваясь порой на мат, сетует: «Всю ночь 30 мужиков ходили в туалет, до конца выплескали». Теперь «Водный мир» без воды…

В этом году Виталий Барвиненко — «самовыдвиженец» и в своей программе к старым лозунгам команды Януковича не апеллировал. Но он такой же, каким его помнят соотечественники — «кнопкодавец» Верховной Рады… Отличие одно — на парламентских выборах-2014 он уже не мог прикрыться партией, потому для надежности заручился личной защитой в составе десяти охранников в бронежилетах, которые каждый раз, пропуская меня в номер гостиницы, зловеще скалились и кивали следующим часовым: «Пропусти — я его уже видел».

В «Водном мире» я бронировал номер не случайно. Там, по моей информации, должны были разместиться наблюдатели из других городов Украины — представители разных общественных организаций и такие, как я — журналисты. Однако не тут-то было. Активистам по понятным причинам вежливо отказали, ну а я, оплатив номер заблаговременно, получил возможность собственными глазами увидеть, чем живет и дышит белгород-днестровский политикум.

Если же брать шире, не только белгород-днестровский. Виталий Барвиненко — лишь олицетворение политических деятелей, которые после событий Революции достоинства сбросили с себя партийную маску и со старыми убеждениями двинулись в новый, но, к сожалению, не вполне обновленный парламент. А электорат таких чиновников — лишь пример большинства украинцев Востока и Юга, которые доныне представляют собой избирательное крыло с маркировкой «Антимайдан» и пока еще не готовы принимать участие в изменении общественно-политической ситуации в Украине.

Я хорошо осознал это еще в купе поезда «Львов — Одесса», поневоле став свидетелем «эталонного» разговора двух бессарабских дам. Без каких-либо комментариев приведу несколько, на мой взгляд, зомбоцитат, являющихся симметричным отображением информационной политики Кремля. «Как можно было ставить вопрос запрета коммунистической партии — разве это демократия? А почему нам телевидение не позволяют смотреть, какое мы хотим?! Диктатура, в самом деле… Вот нет, чтобы Тягнибока запретить с нацистами — так они за честных людей голосовать не дают. Зачем нам столько партий радикальных, и все за матушку-Украину. Если вы все за Украину — то объединитесь в одну, а то все хотят к власти».

И самое показательное то, что вместе с этими женщинами, между которыми даже не разгорелся спор (так как пропонентов и оппонентов не было), а случился своеобразный идеологический коитус, путешествует маленькая девочка-одесситка — внучка одной из бабушек. Разумеется, ребенок скучал и не обращал на родственников особого внимания, но все же она слышала то же, что и я: отвращение, агрессию, ненависть. Допускаю, именно так сегодня воспитывается новое поколение «ватников», в подмогу «республиканским войскам».

Однако Одесщина и восточные регионы Украины в действительности кишмя кишат центрами, которые благодаря своему историко-культурному потенциалу все же имеют хорошие шансы реализоваться политически. Ярким примером является тот же Белгород-Днестровский — небольшой город (50 000 человек), который в 1999 году отметил свое 2500-летие и был признан ЮНЕСКО одним из самых старых в мире. Гуляя по уютным улочкам и общаясь с жителями города, я насчитал 12 официальных названий, которые на разных исторических этапах примеряли к Белгород-Днестровскому. Например, таксисты, которые возили меня по избирательным участкам, позаимствовали для своего агентства название «Тира» — забытое имя древнегреческой колонии, а торговцы рынка «Ассорти» предлагали приобрести памятный магнитик «Аккерман» — название, с которым город вошел в 1940 году в состав СССР.

Конечно, в Белгород-Днестровском чувствуется полувековое пребывание под большевиками: после войны советская власть свозила сюда офицерские семьи, проводила пропагандистскую работу… Но город все еще сохраняет старые румынские домики, помнит о конном трамвае (такой, который был когда-то в родном мне Львове), а также кое-где обнаруживает свою генетическую европейскость.

На задабривание и манипуляцию колеблющихся людей не только Виталий Барвиненко, но и абсолютное большинство других претендентов на кресла в ВР, бросили все финансовые и административные ресурсы.

«ОНИ АГИТИРУЮТ НАС ДЕНЬ И НОЧЬ…»

Когда бывшие регионалы внезапно осознали себя оппозицией, всем стало очевидно, что грубых фальсификаций общество, закаленное двумя Майданами, уже не простит. Поэтому подтасовку голосов стали воспринимать не столько как практику, а, скорее, как крайнюю меру, последний шанс взять свое. Зато манипуляционные технологии во время предвыборной агитации, по моим наблюдениям, стали настоящим хлебом для белгород-днестровских мажоритарщиков.

По пути из Одессы в Белгород-Днестровский, кроме живописного лимана и обильных виноградников, замечаю множество политической рекламы, которая, согласно действующему законодательству, должна была исчезнуть с бил-бордов за сутки до досрочных парламентских выборов. Однако, разумеется, этим никто не проникается — «агитки» всюду висели и после народного волеизъявления: «Проплачено, — шутят в автобусе, — ничего не поделаешь». С трассы заезжаю непосредственно в город: там, среди знакомых глазу всеукраинских объединений и партий, мелькают на столбах и новые для меня лица — белгород-днестровские мажоритарщики.

Их в городе около 30, однако, как объяснили позже специалисты, «проходных» насобиралось не более четырех: Сергей Дубовый, владелец рисовых плантаций Килийского района, Алла Гинак — директор обувного предприятия «Белста», которую неоднократно ловили на горячем во время подкупа избирателей; Игорь Квашнин, известный общественным организациям финансовыми «откатами» во время ремонта канализационных систем, ну и уже упомянутый выше Виталий Барвиненко, автор единственного законопроекта за время работы в парламенте предыдущего созыва: «законопроект о легализации экологического и охотничьего туризма в биосферных заповедниках Украины».

Каждый из этих политиков понимает: агитируя за свою персону открыто накануне выборов, можно вызвать возмущение электората. Поэтому к вопросу промоции большинство кандидатов подошло креативно. Вот, например, экс-регионал Игорь Квашнин, который в этом году выдвигался от «Блока Петра Порошенко», заказал билборды с огромной бело-красной надписью: «Дельфины соединяют сердца», наверху — фото улыбающегося млекопитающего. Впервые увидев это, я принялся звонить местному работнику Комитета избирателей Украины Елене Васиной с логическим вопросом: «Что это за клоунада?». Однако оказывается, не все так просто, объяснила Елена: «Квашнин имеет отношение к Одесскому дельфинарию «Немо» и неоднократно дарил детям Килийского, Татарбунарского и Белгород-Днестровского районов билеты на довольно дорогие экскурсии в этот развлекательный комплекс. За время предвыборной агитации в Южной Пальмире побывали тысячи школьников». Поэтому не удивительно, что по округу, который охватывает именно эти районы Одесщины, и продвигался любитель животных. И хотя попасть в Раду Квашнину не удалось, политик провел настоящий мастер-класс по тому, как не стоит спекулировать на теме детей.

Другой грешок белгород-днестровского политикума — использование админресурса. Если эпопею 2012 года, когда машины МЧС развешивали по городу флаги Партии регионов, я не застал, то политический иконостас на воротах коммунального предприятия рынка «Ассорти» видел лично. Об этом уже писали местные и региональные СМИ, однако селяне, торгующие на базарных прилавках, и сегодня пожимают плечами: «Да мы и не знаем, кто на тех плакатах есть. Нам не мешает». Те же, кто героев портретов распознает, тоже особого возмущения не выражают.

Идя по центральной части Белгород-Днестровского, я решил также заглянуть в Приморский район города, где находится средневековая крепость. По словам жителей соседних домов, образ этой архитектурной достопримечательности время от времени используют, чтобы замылить глаза избирателям. Крепость действительно поражает, ничем не хуже, чем известные мне Каменец-Подольская и Хотинская крепости, Золочевский и Олесский замки, а благодаря Днестровскому лиману она еще и выглядит довольно романтично и эксклюзивно. Однако сооружение крайне запущено, вокруг — руина, а сторожи отвечают так: «У нас тут перед каждыми выборами портят еще одну стену, строя на исторической территории современные туалеты, на этом все заканчивается. А на самом деле могли бы развивать туризм, вести археологические работы, ведь под средневековой крепостью сохранились и памятники античности. Но это никому не нужно». Приблизительно в таком духе и остальные реплики относительно серьезности намерений агитаторов.

За несколько дней в Белгород-Днестровском я лишний раз убедился: наши люди хоть бедные и порой разочарованные, но не дураки и не хотят отсылать в Верховную Раду коммунальщиков, которые обещают им поставлять воду и латать дороги. Они хотят политических программ, реформ и качественных перемен. Возможно, потому стандартная явка на выборах в Белгород-Днестровском не превышает 50% — горожане знают, что их традиционно кормят фальшью.

НАУКА О ТОМ, ГДЕ СТАВИТЬ ГАЛОЧКУ

Накануне выборов я попросил знакомых из местного офиса ОО «Опора» составить перечень участков, которые, по их мнению, являются показательными и иллюстрируют конкретные проблемы города. Сказал, чтобы немного, потому что на каждой хотелось побыть некоторое время, присмотреться к людям, порасспрашивать. В итоге получил перечень «топ-3»: участок в бывшей средней школе, помещения которой недавно отдали церкви, поэтому батюшка грозил препятствовать избирательному процессу; участок в районе локального расселения белгород-днестровских цыган — в прошлые годы они приходили голосовать громкими стаями с одним паспортом на десяток человек, а также один, как сказали активисты, образцовый участок, который, как правило, работает без нарушений.

Захожу на участок, где должны были кочевать цыгане. Вместо них в вестибюле вижу подростков с бейджиками. Эти ребята и девушки, как выяснилось, проводят экзит-пол: расспрашивают людей об их выборе и через электронную систему сразу же отсылают результаты в столицу. «Как, — спрашиваю, — люди голосуют?». Команда молодых людей, информирующих Киев, забывает о своем задании и сбегается ко мне рассказывать, как голосуют: «Ну, немногие говорят, за кого отдали голос. Большинство от нас почему-то шарахается. А те, кто говорит, — то за «Оппозиционный блок» в основном. По мажоритарке? Не знаю, не помню те фамилии. За кого я бы лично голосовал? Не знаю. Точно не за нынешнюю власть — это же все олигархи!»

После часа наблюдений за «цыганским участком» убеждаюсь, что в этот раз в предложенных мне местах все более-менее спокойно. Решил проехаться к «образцовому» участку — в спальный район города. Тем более, как мне сообщили, там зафиксировали какое-то незначительное нарушение. Пани Мария, явно моральный лидер среди присутствующих наблюдателей, предлагает мне сесть и зарегистрироваться как работнику СМИ. Вписывая торопливо данные, рассказывает, в чем собственно суть нарушения. Оказывается, какой-то мужчина перед тем, как бросить бюллетень в урну, преднамеренно смял его и запихнул в отверстие. Спрашиваю, будут ли составлять акт. Пани Мария объясняет: нужно на него посмотреть во время подсчета голосов и решить коллегиально.

Однако больше всего за всю поездку в Белгород-Днестровский меня, вероятно, поразило голосование на дому. Я знал, что это будет интересно, и заблаговременно договорился поехать в машине вместе с наблюдателями и работником милиции, однако некоторые эпизоды из наших «похождений» запомнились особенно. Женщины-наблюдатели толкутся у нужного подъезда. В этом доме аж три квартиры, где проживают люди преклонных лет, не способные прийти на избирательный участок по прописке. Один из наблюдателей нервно обращается на русском к другому: «Ну, звони в домофон, нужно на государственном языке говорить, ты у нас грамотейка — я разве на болгарском могу». Поспорив, они все-таки проходят внутрь и направляются к квартире с номером «12». Уже внутри, пока один из наблюдателей помогает избирателю с процедурой волеизъявления, другие женщины рассматривают старинную мебель и вслух об этом судачат. На выборы им, мягко говоря, все равно. А в гостиной, между тем, под шумок телеканала «Ностальгия» старенькая бабушка с трудом выводит птичку в клетке, около которой держит палец ее муж. «Да, номер четыре, здесь и рисуй», — наставляет он.

Помогают проголосовать в Белгород-Днестровском не только родственники или знакомые. Возвращаясь пешком к машине, около нашей группы наблюдателей затормозил автомобиль. Оттуда показался молодой мужчина и протянул нам экран своего сотового. Содержание последнего входного сообщения таково: «Не отдавайте страну националистам. Голосуйте за «Оппозиционный блок». Мужчина был возмущен, спрашивал, почему ему пишут неизвестные люди. Я решил позвонить по этому номеру — конечно, сбивают. Женщины-наблюдатели, в свою очередь, огрызнулись: «Можете заявление написать на своем участке, тоже мне, недовольные…». А я вспомнил времена Кучмы и темников и науку о том, где ставить галочку.

Одесская область, город Белгород-Днестровский, досрочные парламентские выборы-2014. По одномандатному округу №141 победили Виталий Барвиненко (26,66%) и партия «Оппозиционный блок» (20,13%).

Константин ЯНЧЕНКО, Львовский национальный университет имени Ивана Франко, Львов — Белгород-Днестровский — Львов