Секретное оружие украинского народа против супостата

…Несколько лет назад у нас в гостях побывала троюродная сестра с мужем, которого она встретила, уже будучи американкой. После Киева они еще съездили на его родину, в Одессу. Муж — умный человек и хороший, профессиональный аналитик, уезжая, с грустью посмотрел на меня и предупредил, что “старший брат” вас сожрет”. Я ответил что-то вроде “посмотрим, думаю, что подавится”.

Сейчас мне часто вспоминается тот короткий разговор. И, боюсь, он еще долго будет актуален. Или, может быть, скорее, надеюсь, потому что “сожрать” в прямом смысле действительно может. Хотя почти наверняка при этом подавится (см. “Путин и ящик Пандоры: ошибка президента?“, ZN.UA №15 от 25 апреля 2014 г.), но нам от этого легче уже не будет. Впрочем, делать прогнозы на случай такого сценария — бессмысленно, а советы давать должны не экономисты и не политологи, но специалисты по тактике партизанской войны. Увы.

Поэтому рассмотрим другой, судя по многим признакам, более вероятный вариант: конфликт перешел в вялотекущую фазу. Причем, естественно, как всегда бывает в таких случаях, каждая из сторон уверена, что время работает на нее. У России — больше ресурсов (пока), у Украины — больше решимости (тоже, может быть, не навечно); у России — “пятая колонна”, у Украины — поддержка мирового сообщества… Но есть один момент, на котором, кстати, все время настаивает Путин, а это значит, что он именно на него и полагается больше всего: Россия — “состоявшееся” государство, с относительно сильным управлением. В то время как Украина не имеет ни прочных традиций государственности, ни способности (и желания) строить действенную “вертикаль власти”, в которой российская школа менеджмента видит краеугольный камень государственного строительства. Поэтому Путин считает нашу страну своей “законной добычей” и полагает, что она ему рано или поздно достанется — ведь войны ведутся государствами, не так ли? Вряд ли он догадывается, что Украина, вполне возможно, уготовила ему асимметричный ответ, на который у диктатора “нет приема”.

Впрочем, вначале нужно разобраться, зачем и в каком именно качестве нужна Путину Украина. Для этого вспомним недавнюю историю.

Как водится в российской традиции, по крайней мере, со времен Ивана Грозного, новый лидер в свое время начинал как “либерал” — с экономических реформ. Хотя и тогда уже Путин апеллировал к имперским настроениям: чего стоит хотя бы восстановление советского гимна и заигрывание с военными в самом начале президентской карьеры бывшего резидента! Однако до кризиса 2008 г. он мог позволить себе не особенно напрягаться относительно своей популярности, ведь доходы населения росли небывалыми темпами вместе с ценами на нефть (взлетевшими, напомним, десятикратно!) и восстановлением после дефолта 1998-го. Путин при этом чувствовал себя на коне в обеих ипостасях — и благодетеля россиян, и собирателя земель. Россия, как казалось, уверенно “вставала с колен”, а простой имперски настроенный обыватель мог одновременно тешить себя и возросшим благосостоянием, среди прочего, позволявшим не просто отдыхать за границей, но и “оттягиваться” там, чувствовать себя гражданином великой державы (!), и возрастающим международным престижем страны, и успешной экспансией. Тем более что, как многим казалось, “углеводородная бомба” позволяла держать на коротком поводке Европу. Украине, в назидание другим, пару раз отключали газ, в результате подняли цену до небес — и ненавистным “оранжевым” в пику, и себе на карман. А особо непокорных, как, например, Саакашвили, “принуждали к миру” небольшой победоносной войной, без ощутимых экономических последствий.

Но когда легкое процветание закончилось, для поддержания падающей популярности пришлось срочно переквалифицироваться просто в “собирателя земель”. Тем более какой лидер не мечтает остаться в Истории… Однако “собирание земель” тоже требует немалых ресурсов. Та же Беларусь обходится в копеечку: только в 2012 г. 19% ее ВВП обеспечивалось за счет непрямых трансфертов России на общую сумму в 11,5 млрд долл. А ведь там всего 9 млн чел. населения, причем весьма покорного! И ее нельзя было записать себе в свежие трофеи, поскольку Лукашенко царствовал с 1996 г. и всегда был вассалом — временами строптивым, но в целом лояльным. Для демонстрации успеха нужны были новые достижения. Особенно когда стало ясно, что с такой помпой созданный и разрекламированный Таможенный союз буксует. Втягивание туда Армении не добавило Путину очков: слишком мала эта страна, да и сам регион Кавказа вызывает уже аллергию у электората. Следующей добычей должна была стать Украина, но не сложилось.

Наша страна стала камнем преткновения на пути дальнейшей экспансии. Она впятеро больше по населению, чем Беларусь, и куда менее покладистая, причем далеко не только на Западе. Да и элита у северных соседей не слишком жадная по нашим меркам, то ли благодаря близости к балтийской Литве, то ли в результате того, что партноменклатура была в свое время сформирована Петром Машеровым из лидеров партизанского движения (преимущественно сельской интеллигенции), а не из беднейших крестьян, как в Украине. Так что, если бы даже исполнилась мечта имперцев, и наша страна пошла по белорусскому пути, это обошлось бы России в 60 млрд долл. ежегодно, а то и больше с поправкой на аппетиты местных князей и бедность основной массы населения. А это больше, чем, например, Олимпиада в Сочи, да еще и без возможности “распила”… Как-то неинтересно, согласитесь. Впрочем, тем временем нефтяная лафа закончилась, так что денег нет и не предвидится.

Поэтому Путин, по-видимому, выбрал более дешевый вариант. Вероятно, он рассчитывал сделать Украину марионеточным государством, подчинив себе верхушку и снабдив ее всем необходимым — технологиями, спецсредствами и немного деньгами, чтобы держать в подчинении народ. То есть покупать не всех оптом, а только тех, кого можно относительно дешево купить; а кого нельзя — запугать или уничтожить. Однако к вящему и искреннему удивлению Кремля оказалось, что в Украине нашлось достаточно много людей, которые не желают ни сами “продаваться”, ни позволять своему правительству делать страну “клиентом”. А тех, кого предполагалось запугивать или уничтожать, на несколько порядков больше, чем на это можно было рассчитывать, глядя из Кремля в предположении, что “мы — один народ”.

Более того, в ответ на жестокий разгон мирного Евромайдана — по сути, жесточайшие телесные наказания непокорным! — народ не испугался, как в России или Беларуси при таких же обстоятельствах, а мобилизовался! То есть оказалось, что и запугать особо не удастся. Да и уничтожить непросто, ибо непокорных куда больше, чем тех, кто готов убивать (и умирать) за мифический золотой унитаз и вполне реальный золотой батон правителя. Плюс полная бездарность власть имущих. То есть, как оказалось, никаких денег не хватило бы, чтобы соблазнить нашу страну, а удержать ее силой невозможно, ибо не на кого опереться в борьбе против народа. План потерпел сокрушительное фиаско.

Впрочем, Путин, надо отдать должное его предусмотрительности, не растерялся: пользуясь ослаблением центральной власти и пророссийскими настроениями в Крыму, он провел давно запланированную и подготовленную операцию по отторжению полуострова. Это имело оглушительный успех внутри России, поскольку там по этому прекрасному кусочку Земли ностальгически вздыхали даже вполне приличные, казалось бы, люди: право Украины на самобытность они признавали, но принадлежность ей романтического края, воспетого Александром Грином, — нет. Не говоря уже о Севастополе. Этим российский лидер более чем компенсировал в глазах общественного мнения окончательную потерю остальной Украины, дополнительно закрепленную аннексией Крыма. Причем достигнут этот выдающийся успех был хотя и большой, но посильной ценой, а несмертельные санкции могут даже послужить индульгенцией за стагнирующую совсем по другим причинам экономику.

В то же время раздувание сепаратизма на Востоке Украины оказалось уже не столь успешным: и народ там другой, и военной базы нет, да и, в отличие от Крыма, попытки присоединить к России Донбасс вызовут внутри страны гораздо более многочисленные вопросы “зачем?”, не говоря уже о санкциях… Впрочем, вариант создания на базе части Донецкой и Луганской областей марионеточного режима по типу приднестровского, очевидно, остается в повестке дня Кремля. В конце концов, в тех краях тоже немало симпатиков Путина, готовых даже служить живым щитом перед украинской армией, — увы, Донбасс действительно существенно отличается от остальной Украины.

Но что касается остальной части страны, которая, наоборот, сплотилась в неприятии агрессии вообще и Путина лично, то тут проблемы будут уже у российской армии. Хитрый игрок, будем надеяться, осознал, что вторжение на “материковую” часть Украины повлечет за собой гораздо более тяжкие последствия, включая и убийственные для экономики санкции, и поток цинковых гробов, и необходимость, в случае победы, серьезно вкладываться в поддержание духа в покоренных регионах. В то же время электоральный “урожай” вряд ли будет таким большим, как в случае Крыма. Так что на данный момент достигнут своего рода локальный оптимум, и есть надежда, что враг, по крайней мере, пока что, остановился.

Но что дальше? Эйфория “крымнаш” рано или поздно спадет, а развить успех не получилось и, скорее всего, не получится. В интересах самого Путина, если он сам не съехал с катушек под влиянием собственного телевидения, каким-то образом спустить на тормозах имперскую истерию и не доводить дело до термоядерной войны, к которой она прямиком ведет. Но, допустим, ему удастся отвлечь своих подданных очередной погремушкой. Однако дать Украине стать примером страны, у которой “получилось”, хотя бы как у Грузии — на основе европейских ценностей и подлинного патриотизма догнать и перегнать стагнирующую Россию, — авторитарный пожизненный лидер не может себе позволить. Тем более после всей пропаганды на тему “мы — один народ”. При всей экономической выгоде такого развития событий для самой России как страны, для нынешнего ее режима это кошмарный сон, ибо пример заразителен.

Ну, что ж, решение подсказывает любимое Путиным дзюдо. Раз у Украины не получается строить государство по российским рецептам укрепления “властной вертикали” (а альтернативный способ, основанный на сдержках и противовесах, органично присущий нашей стране, имперцы презирают), то логично “помочь” Украине остаться слабым государством. Это можно сделать, не прибегая к прямой агрессии, а только используя постоянную угрозу и провокации; подогревая и подкармливая сепаратистов и радикалов всех мастей, способных создавать перманентную дестабилизацию; внедряя агентов на всех уровнях; ну и мало ли других способов! Сорвать выборы, помешать проведению реформ, усилить региональные кланы, “олигархов”, чтобы правительство не могло позволить себе подчинить их единым правилам игры под угрозой распада страны… Который, в свою очередь, имперцы считают самым страшным злом из всех возможных и по старой привычке механически переносят свое восприятие на Украину.

Все это и, наверное, многое другое призвано, по коварному замыслу “собирателя земель”, создать для российского телезрителя картинку полного и окончательного провала европейских ценностей и принципов “на нашей почве” — фон, на котором стагнирующая “застойная” Россия будет еще не так уж и плохо смотреться. Ну и, да, есть надежда, что со временем украинцы таки устанут от этой катавасии и сами запросятся под надежное и стабильное крыло “старшего брата”, причем без особенных претензий на подачки, а только ради стабильности и порядка.

Впрочем, у нас, похоже, есть что противопоставить этому коварному плану, если, конечно, он действительно существует. Ведь наш народ привык вырабатывать очень креативные стратегии выживания. Кочевники-мусульмане забирают все, кроме свиней? Ну так у нас на столе будет сало! Поляки пытаются шантажировать крестьян, захватив все “командные высоты” в аграрной экономике? А мы будем “свій до свого по своє”! Нас душат налогами? И это научились обходить! Хотя, конечно, все эти стратегии были сугубо оборонительными и только мешали наступать. Но в данном случае стратегия выживания очень даже совпадает со стратегическим вектором развития.

С одной стороны, попытки Путина помешать Украине построить “вертикаль власти” нам, как ни странно, на руку. Ведь это в России (так же, кстати, как в Казахстане, Азербайджане и, по-видимому, Беларуси) эффективна модель государства, основанная на этом принципе. А Украине (как и Молдове) исторически присуща европейская традиция сдержек и противовесов (“С чего начинается развитие?“, ZN.UA от 9 октября 2013 г.). Так что, толкая нас в эту сторону, агенты Кремля даже не догадываются, что таким образом усиливают, а не ослабляют страну! Например, конституционная реформа 2004 г., продавленная в том числе и при помощи агентов Кремля, воспринималась нашими “державниками” (воспитанниками той же школы), как катастрофа. Однако десять лет спустя возврат к парламентско-президентской республике стал одним из основных требований Майдана. Вот только присущие этой форме правления сдержки и противовесы нужно было бы выписать тщательнее, убрав из текста основного закона заложенные туда Медведчуком ловушки. То же относится, по-видимому, к децентрализации.

С другой стороны, у украинского народа есть “секретное оружие” против супостата. Незадолго до Майдана мне уже доводилось упоминать об анализе Френсиса Фукуямы и Брайана Леви (Ливай), которые привели Украину в качестве примера страны, где первоначальный импульс развития будет идти со стороны гражданского общества (в отличие, к примеру, от Сингапура, где он шел от государства). Работа ученых была написана в 2010-м, и еще прошлой осенью этот тезис вызывал огромный скепсис у специалистов. Сейчас, после Майдана, очевидно, что американские профессора “мали рацію”. Более того, Путин просто не оставил Украине другого выбора. Гражданскому обществу, самоорганизации предстоит в значительной мере заменить собой государство и в еще большей мере научиться контролировать его. Это невероятно трудно, но возможно. Более того, это в наших исторических традициях козацтва, атаманщины и двух (даже трех — с налоговым) Майданов. Это и есть наш асимметричный ответ.

Зато хорошая новость в том, что с такой самоорганизацией никакой Путин ничего поделать не сможет. Во-первых, противостоять ей куда труднее, чем государству: это не твердое тело, а, скорее, оформленная жидкость, нечто вроде суперкиборга из “Терминатора-2″. Выживаемость, самовоспроизводство — свойство любых самоорганизованных структур, кто изучал эту тему, поймет. Во-вторых, “коллективный путин” очень хорошо знает, что такое государство, и, соответственно, неплохо умеет с ним бороться. А “гражданское общество” он считает выдумкой Запада, искусственным образованием, манипулируемым и управляемым некими “кукловодами”, по которым, мол, и нужно бить, чтобы управлять процессом. Не только российские кондовые политтехнологи, но и многие наши сограждане и эксперты мыслят сугубо “вертикальными” категориями, убеждая друг друга, что любые организации возникают исключительно “сверху”, по чьему-то велению. Не представляя себе, как реально работают структуры, подобные Майдану, они не способны с ними эффективно бороться. Так что наших врагов ждут многочисленные неприятные сюрпризы, на которые у них нет готовых ответов.

Впереди, конечно, нелегкий путь. Зато есть надежда, с одной стороны, на победу, а с другой — на новое качество общества, которое выкуется в этой борьбе. Если, конечно, выживет. Сдюжим?

Владимир Дубровский

По материалам: Gazeta.zn.ua