Одесса приходит в себя

Посреди пыльного обгоревшего холла Дома профсоюзов стоит группа мужчин – обсуждают события 2 мая и грядущие выборы. Сюда люди приходят на “экскурсии”. 

– Они там только о выборах думают, нет чтобы приехать сюда и разобраться, – сетует один.

– Да ну в баню их. Никто нам не поможет, все сами, как обычно, – отвечает другой.

Стены исписаны словами “Хатынь”, “фашисты, убирайтесь вон”, “мы не простим”. Каждый день здесь появляются новые записи – вход в дом профсоюзов разрешен всем. Точнее, был разрешен. Теперь здание будет закрыто для ремонтных работ.

В четверг днем на Куликово поле подъехал грузовик. Кран выгрузил бетонные блоки возле дома профсоюзов, а рабочие принялись устанавливать жестяной забор вокруг.

Пока было открыто, старичок собрал в охапку лампадки со ступенек. Пара десятков милиционеров взирали на все флегматично и молча.

– Да тут больше половины – товарищи из моей группы.

– Университетской, что ли? – уточняю я.

– Какой университетской. Группы самообороны! – отвечает парень. – У меня их семьдесят было. А всего задержаны сто двадцать.

– А ты не боишься, что тебя тут тоже могут задержать? – спрашиваю его, оглядываясь на толпу милиционеров.

– Да за что меня задерживать? Меня второго числа тут не было, я шашлыки за городом жарил. А из группы самообороны я вышел за три недели до этого. Не могу никак в себя прийти, только вчера из запоя вышел.

Окинув Куликово тяжелым взглядом, он зашел в сгоревшее здание – помянуть погибших.

На асфальте перед домом профсоюзов разноцветными мелками по-детски выведено: “Новороссия”.

На крыше дома – красный флаг с серпом и молотом. Из грузовика продолжают вытаскивать бетонные блоки. Старушка с рваным пакетом в руке возмущается: “Почему вы его закрываете? Ведь сорок дней еще не прошло!”

Внешне в Одессе ничего не изменилось. По Дерибасовской снуют экипажи, запряженные нарядными лошадьми, наперсточники пытаются обхитрить туристов, а летние площадки кафе заполнены публикой. Внешне город спокоен и умиротворен, как будто и не происходило тут ничего. Но на душе у одесситов неспокойно: разговоры здесь только об одном.

– Ни одна власть не стоит смерти человеческой! – срывается на крик женщина в сарафане и соломенной шляпе, что сидит за столиком позади меня. – Мы ведь потеряли столько людей! Так что любой плохой мир лучше хорошей войны.

Ей отвечает солидный мужчина, сидящий напротив:

– Да, но как вы представляете себе, каким образом можно было сделать, чтобы этих жертв не было? Обратно это колесо не повернешь…

Женщина взрывается:

– Вот когда вашего ребенка убьют, мы с вами это обсудим.

За столиком воцаряется гнетущая тишина, женщина тихонько всхлипывает. Спустя время она продолжает:

– А флаги? Зачем их везде вывешивать? Разве это разрешено?

– А кто должен это разрешать? У нас в законах не написано, что нельзя вешать. Это норма! Во всех европейских городах чуть ли не каждый вешает флаги на окнах.

– Но это же символ нации!

– А чего в этом плохого?..

Разговор заходит в тупик. Пара расплачивается и покидает кафе.

Позже мы сидим за столиком в одном из уютнейших одесских ресторанчиков, которых здесь тьма, с основателем социокультурного комьюнити HUB Odessa Сашей Славским. На площадке HUB новый губернатор Игорь Палица скоро будет проводить встречу с одесскими блогерами.

Саша рассказывает про то, как решил помочь пострадавшим в трагедии 2 мая.

– На помощь им, независимо от политических симпатий, пришел буквально весь город! Волонтеры в очередях стояли, чтобы принести лекарства и дать денег. Теперь пострадавшие даже перебирают, куда хотят поехать лечиться больше: в Польшу или в Германию.

После 2 мая, говорит Саша, в Одессе не осталось, по сути, ни Евромайдана, ни Антимайдана. Активисты разбрелись: кто-то из “евромайдановцев” направил усилия на работу в аппарате нового губернатора и подготовку к мэрским выборам, кто-то занимается расследованием трагедии в доме профсоюзов, а кто-то и вовсе ушел в подполье и отказался от активной деятельности.

Тем временем, антимайданщики, организовывавшие пророссийские марши, из Одессы уехали. Алексей Албу, лидер местной “Родины” и “Боротьбы”, “выплыл” в Крыму, где вместе с давно сбежавшим историком, а ныне главой управления внутренней политики Севастополя Александром Васильевым, основал “Комитет сопротивления Одессы”.

Милиционер Фучиджи, которого обвиняют в организации беспорядков 2 мая, объявился в Приднестровье, откуда заявляет, что столкновения были спровоцированы “боевиками Майдана”. А представители местной милиции считают, что та трагедия полностью закрыла вопрос о возможной дальнейшей местной войне.

Новое руководство строго поставило задачу охранять порядок и задерживать любого, кто наденет на лицо маску и выйдет на улицу с битой.

Таксист забирает меня с Куликова поля, где закрывают доступ к дому профсоюзов. Из приемника на украинском вещает ведущий. Все новости – о предварительных результатах экспертизы пожара 2 мая, о выборах и о новых выкрутасах Донецкой народной республики. Водитель переключает канал и снова попадает на новости. Переключает дальше – опять они.

– Да что за черт! – с улыбкой ругается водитель. – Дайте просто музыку послушать. Надоели новости. Вон, посмотрите: лето пришло, пляж на “Аркадии” отреставрировали. Ехали бы все на море, а?

Кажется, для Одессы действительно наступил мир. Город постепенно выходит из комы.

Источник