Так начиналась война: воспоминания очевидцев (ВИДЕО)

22 июня – День памяти и скорби — день начала Великой Отечественной войны (1941 год)

Валентин БАРЫШЕВ: «Морально народ был готов дать отпор»

Валентин Барышев помнит 22 июня 1941-го так отчетливо, будто это было вчера: «Солнечное утро. Мы с мамой шли по улице Пристени. Лето: все вокруг зеленое, в воздухе аромат цветов, настроение замечательное. Вдруг видим толпу: люди стоят, опустив головы. В центре поселка находился единственный радиоузел, односельчане что-то внимательно слушали. Подойдя ближе, услышали одно проклятое слово: «Война»… И весь мир перевернулся.

В армии Барышев – с сентября 1941-го. Его послали учиться в Белоцерковское военно-пехотное училище, находившееся в Сибири. После его окончания он попал в 78-ю добровольческую бригаду сибиряков-красноярцев, в которой воевал до самой Победы. В 20 лет Барышев командовал стрелковым батальоном, бригаду преобразовали в 65-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Курянин воевал достойно, и орден Александра Невского – тому подтверждение. После войны Валентин Степанович четверть века прослужил в армии. Последняя должность – военный комиссар Ленинского райвоенкомата Курска. Сейчас Барышев возглавляет секцию курян-кавалеров ордена Александра Невского.

– И все же известие о начале войны было неожиданностью?

– К тому времени она уже пылала вокруг. Польша, Норвегия, Дания, Бельгия, Франция, Греция и Югославия были захвачены Германией, Гитлер пытался вторгнуться в Англию. Все понимали, что рано или поздно и Советский Союз попадет в этот страшный котел. Но мне было 17 лет, о беде в этом возрасте человек просто не может серьезно думать. Возможность войны была иллюзорной, казалось, что если это и случится, то очень нескоро. Потому сообщение Молотова было как гром среди ясного неба.

– Какие настроения в то время были в обществе?

– При всех своих возможных недостатках советская власть очень большое внимание уделяла воспитанию патриотизма. Потому морально люди были готовы дать отпор захватчику. Народ не был подавлен, наоборот, чувствовался какой-то подъем: мы взяли оружие и стали на защиту Отечества. Конечно, были дезертиры и предатели, были ситуации, когда окруженные солдаты вынуждены были сдаваться в плен. Но были и герои. Просто в то время наша армия неспособна была сопротивляться немецкой военной машине. Можно было бросить все силы, но нас бы просто смяли, расплющили. Отступление в какой-то мере способствовало будущей победе: германские войска растянулись по большой территории. И им дали отпор: вначале под Москвой, а потом и в других битвах.

Петр МИХИН: «Еще в 39-м мы стреляли по «фашистам»

В своей автобиографической книге «Артиллеристы, Сталин дал приказ!», изданной в России и Англии, курский ветеран Петр Михин вспоминает, как известие о начале войны застало его в Ленинграде: «Мы, трое студентов пединститута имени Герцена, собирались на последний экзамен за 3-й курс. Вдруг из черной тарелки репродуктора громко прозвучал голос диктора: в 12 часов слушайте выступление Молотова. Решили задержаться: интересно, что скажет второе лицо государства. Трагическим, скорбным, дружески-молящим голосом Молотов сообщил о начале войны… Рухнуло все: надежды, планы, привычный образ жизни, повседневные заботы. Да и сама жизнь уже более не принадлежала нам. То, чего мы более всего опасались, стало зловещей действительностью. Но мы были твердо уверены: враг будет неминуемо и скоро разбит. Не видя ничего под ногами, мы помчались на 3-й этаж учебного корпуса. В длинном коридоре находилось 20 студентов. Я громко, на весь коридор, прокричал: «Товарищи! Началась война с Германией!»

– Люди исподволь знали, что война может быть, – говорит Петр Алексеевич. – В школах, институтах большое внимание уделялось военной подготовке. Мы изучали немецкое вооружение, учились стрелять. Был даже значок «Ворошиловский стрелок». На стрельбищах мишени были в виде стилизованных изображений солдат, мы называли их «фашистами». Но никто не мог предположить, что война начнется так рано.

Как и Барышев, Михин вспоминает боевой настрой своих товарищей: «Боялись лишь одного: что сами не успеем повоевать. Были уверены, что фашисты будут разгромлены со дня на день».

– По вашему мнению, в чем была причина неудач первых месяцев войны?

– Я бы выделил их несколько. Армия не была перевооружена. Техники действительно было много, но она морально устарела. Новые танки, самолеты только начали поставлять. К тому же армия была фактически обезглавлена: из семи маршалов пять были расстреляны, 40 тысяч офицеров репрессированы. Как итог, мы получили командиров с начальным образованием за плечами. И учить их было некому. Немцы же, наоборот, имели очень сильный командный состав: грамотные, вышколенные офицеры, прошедшие Первую мировую. Нас подводило снабжение – что толку от танка, когда горючего нет, были проблемы со связью: немецкие диверсанты рвали провода, рации работали плохо… При этом надо обязательно отметить, что рядовые солдаты воевали очень хорошо. Неправда, что они не желали сражаться, покидали части. Армия были дисциплинированной, подразделения активно сопротивлялись. Под Смоленском немцев задержали на два месяца. Потому у врага не получилось взять Москву к 7 ноября, они ведь планировали в этот день провести парад на Красной площади. До 5 декабря 1941-го немецкая армия потеряла каждого четвертого солдата. Так что говорить, что мы бежали, все бросив, – большая ошибка».

Ирина ТРЕТЬЯКОВА