Очередной фейк: граждан с болгарским гражданством призывали вчера прийти на выборы в… Измаиле

6 коментарів 138024 переглядів

Ви можете обрати мову сайту: Українська | Русский (автоперевод)


Экс-депутат Измаильского городского совета, общественник Степан Руссу вчера, 26 марта, опубликовал на своей странице в Facebook провокационный пост. В нем он призывал граждан, имеющих болгарское гражданство, принять участие в парламентских выборах Болгарии и, чтобы отдать свой голос, прийти в Областной центр национальных культур в Измаиле, где якобы должен был быть избирательный участок. Об этом сообщает “БессарабияINFORM”.


“Внимание друзья! Кто имеет болгарское гражданство, сегодня надо отдать свой голос на выборы в Народные депутаты Народного собрания Болгарии. Это особенно касается Партии “Наш край” во главе с Антоном Киссе! Выборный участок будет в Центре Национальных меньшинств по ул. Железнякова у Чилика Г.Г.”, – написал Руссу.

Напомним, в воскресенье, 26 марта, в Болгарии действительно состоялись досрочные парламентские выборы, в которых победила проевропейская партия ГЕРБ, обогнав при этом социалистов. Но какое отношение к этим выборам имеет Областной центр национальных культур, расположенный по ул. Телеграфной (бывшая Железнякова) в Измаиле, руководителем которого является Георгий Чилик? Об этом журналисты “БИ” решили поинтересоваться у самого директора.

“Это фейк, самая настоящая провокация! А Степан Руссу – скандалист и аферист. Его выгнали уже с нескольких общественных организаций, он нигде ни числится. Он якобы создал какую-то болгарскую общину имени Ивана Колева, но такой общины ни в Болрадском, ни в Измаильском районе не существует. Они самозванцы и аферисты. Не было никакого избирательного участка у нас в Центре. Во-первых, по закону у нас нельзя проводить голосование – участки создаются при консульстве или посольстве Болгарии”, – прокомментировал ситуацию Георгий Чилик.

Отметим, что слова директора ОЦНК подтвердил наш корреспондент, который вчера проверил информацию о якобы существующем там избирательном участке и выяснил, что в выходной день Центр был закрыт для посетителей.

Добавим, что согласно действующему законодательству Украина не принимает двойного гражданства. Однако это не останавливает многих жителей Бессарабии иметь кроме украинского, еще и болгарский либо румынский паспорта.

Тем временем в правоохранительных органах предупреждают, что в Бессарабии активизировались силы, которые не дружественно настроены к Украине, и прогнозируют усиление информационных атак.

Справка: Степан Константинович Руссу – довольно известный в Измаиле музыкант, бизнесмен и общественник. Является экс депутатом Измаильского горсовета нескольких созывов (от Соцпартии). Как участник ансамбля “Сигнал” автотранспортного предприятия АТП-15112 выступал как в Украине перед делегатами республиканского слёта передовиков автомобильного транспорта, так и для Центрального телевидения в Москве (в передаче “Мой адрес — Советский Союз”).

9rUExbCZF0Q

guest

6 коментарів
Старые
Новые Популярные
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
Teller
Teller
6 лет назад

Вести недели. Программа о главных событиях недели. Два с половиной часа обо всем на свете. Огромный материал о Тельмане Исмаилове.
Больше часа о том, как умирает Украина.
Около часа о том, как загибается Европа.
Ни секунды о том, что в 88 городах России прошли акции протеста, в которых приняли участие свыше 100 тысяч человек, свыше тысячи были задержаны.

Маск
Маск
6 лет назад
Ответить на  Teller

“”””Ровно в два часа я выхожу из станции метро «Белорусская». На углу площади и Тверской-Ямской тротуар забит людьми. Они поднимаются из подземного перехода и становятся в хвост медленно двигающейся колонны.

К этому времени я уже знаю, что люди вышли на улицы во Владивостоке, в Хабаровске, в Самаре, в Белгороде и в десятках других городов. Повсюду идут разрешенные и неразрешенные митинги. С разных концов страны взгляды направлены на Москву: «Как Москва, выйдет?» У меня в этом нет сомнений.

Благодушная, добродушная, веселая московская толпа течет по тротуару в сторону Маяковской. У тротуара редкие полицейские в зеленых манишках. С истошным воем, бешено мигая красно-синей мигалкой на крыше, сопровождает колонну машина ДПС, следящая за тем, чтобы люди не выходили на проезжую часть. На моих глазах подкатывает и лихо паркует свой черный мотоцикл с оранжевыми спицами колес байкер в кожаном комбинезоне. Он снимает шлем, вешает его на ручку руля и закуривает. На багажнике его могучего байка сидит маленькая желтая уточка с красным клювом.

Я привык к обилию лозунгов и плакатов, но сегодня их необычно мало. Это понятно, сегодня не митинг, а прогулка. Но плакаты есть. Шагает по Тверской классный дядя с лысой головой, в шортах по колено, с голыми ногами, в кроссовках на босу ногу, и в синей спортивной куртке, на спине которой написано Russia. А снизу он приписал мелом по всей спине: «против Путина». Я обгоняю его и вижу, что на груди у него значок с лицом Ленина, перечеркнутым красной чертой. Значком, как булавкой, пришпилены к куртке белые ленточки.

На высоких ступеньках бизнес-центра «Парус» стоят люди со смартфонами, напряженно смотрят вдаль, пытаясь понять, где конец у колонны. У нее нет конца. Другие сверху снимают шествие смартфонами. Проплывает рука с поднятым плакатом: «Продай дачи. Построй дороги!». Проходит мимо мужчина с белым листом бумаги. Что писать, и так все понятно.

В сияющем солнечном свете, в прекрасном воздухе начала весны идут москвичи всех состояний, возрастов и положений. Идет богемный артист в дорогой шляпе светлого фетра и скромный труженик офиса в курточке и джинсах, но с дорогим фотоаппаратом на животе. Он держит обеими руками ослепительно-голубую картонку с белоснежной каймой, на которой только три слова: «Жалкий. Трусливый. Вор». И уточка в углу.

Женщина в черной шерстяной шапке и в модных черных очках с синей оправой смеется. У нее в руках плакат: «Коррупция ворует будущее». И тут тоже уточка. А еще прыгает и бегает над колонной на длинной веревке под порывами ветра утка надувная, желто-золотистая, с красными бровями и злобными, недовольными глазами.

Это уточка, для которой премьер-министр Медведев построил в своем поместье домик. Это уточка-насмешка, уточка-издевка, уточка, с которой Медведев теперь связан пожизненно.

С Навальным, который в третьем часу дня выходит из метро «Маяковская», я не встречаюсь, не вижу его захвата полицией и ФСБ и даже не знаю об этом. Но полтретьего, проходя вместе с веселой спокойной колонной мимо Мамоновского переулка, я вдруг ощущаю резкую перемену атмосферы. Благодушие пропадает, воздух вдруг становится полон опасности и агрессии. От колонны отделяются люди и быстро устремляются в переулок. Другие стоят на тротуаре и напряженно глядят в сторону автозака, в ста метрах от Тверской застрявшего в густой, плотной толпе. Я иду в ту сторону и вижу автомобиль в странной позиции: он стоит под углом и перегораживает переулок. Так не паркуются. Этим автомобилем, сдвинув его на руках, люди пытались заблокировать продвижение автозака с Навальным к отделению полиции. И сейчас я вижу в ярком солнечном дне и словно во сне, как автозак сильно качается и наклоняется, зажатый в гуще людей. Бешено кричат люди и раскачивают автозак. С другой стороны выдвигается отряд «космонавтов» в черном и теснит толпу.

Весь день я сегодня вижу их, весь этот длинный день на Тверской, запруженной десятками полицейских отрядов, оккупированной серо-голубыми ротами ОМОНа, оцепленной зелено-болотными солдатами в касках. Но эти, черные, в шлемах-сферах, с резиновыми дубинками, в поножах и налокотниках, в кирасах, закрывающих грудь, с круглыми пластинами, опущенными на костяшки пальцев, они повсюду. И сейчас они выстроились в линию, перекрывая старый московский переулок с театром и больницей, и стоят мрачно и тупо, а перед ними, потрясая в гневе руками, кричит парень в кожанке. Стоит перед опущенными забралами, черными нагрудниками, сцепленными руками, сведенными в стену плечами и кричит о том, что он из Брянска, что его брат погиб в 2001 в Чечне, кричит о памятнике на могиле, о деревенской школе, названной в честь брата, о том, что школу закрывают под видом «оптимизации», и еще о том, что премиальные учителей ворует их начальство, и еще о том, что в деревне больше не будет школы, а значит, жизни. Все это он кричит сумбурно, перебивая сам себя, в ярости и отчаянии, как человек, который больше не может терпеть того, что с ним происходит. И люди стоят с замкнутыми лицами и слушают раскаленный монолог провинциала в столице перед черной цепью угрюмых застывших фигур.

Я отвожу его в сторону, чтобы узнать подробности его истории, достаю блокнот, записываю название города Новозыбков и деревни Новый Колодец. Так мы стоим с ним и говорим. Я много раз был на митингах и маршах, у меня нет никакого желания попадать в мясорубку, кататься в автозаке и торчать в кутузке, поэтому я всегда стараюсь следить за перемещениями полиции и нарастанием опасности. Но тут, увлеченный разговором, как будто проваливаюсь в какую-то яму и, сосредоточенный на собеседнике, абсолютно не вижу, что происходит. Ощущаю вдруг удар в плечо, толчок, словно мимо меня проносится поезд, а это группа захвата.

Мой собеседник, только что стоявший передо мной, просто исчезает, его отрывают и вырывают, и вот его уже нет, утащили, исчез. А я стою с блокнотом в руках перед тем местом, где он только что был, и в блокноте записана фамилия: Никитин Антон Юрьевич.

Парень из Брянска, инженер по профессии, возмущенный тем, как нас всех обворовывают в нашей стране, возмущенный до глубины души, до крика и отчаяния беспределом власти и нищетой жизни ― захвачен посредине Москвы около 15.00. Один из первых захваченных в этот день сотен москвичей, вышедших на улицы с зелеными и синими шариками, с желтыми уточками, с самодельными плакатами, с российскими флажками.

Дальше, на Пушкинской, уже прохода нет. Толпа сгустилась, стоит плотно во весь тротуар, сзади подходят все новые и новые. Впереди проход блокирован, там черные и зеленые цепи в шлемах и касках, а вдоль тротуара вытянулся длинный ряд автозаков. Испачкана, испохаблена родная площадь Пушкина полицейскими цепями, мрачными рожами, уродливыми дюжими фигурами в камуфляже и воронками, у которых решетки на окнах. Набухает толпа, расширяется, захватывая часть мостовой, колышется и ждет и вдруг взрывается криком: «Путин ― вор!» Сотни глоток яростно скандируют два этих слова, а в это время за спинами черной цепи вдруг бегом появляется сине-серый ОМОН. Они строятся, слышны команды.

«Сейчас будет нападение. Будет разгон», ― говорит мужчина рядом со мной. Зажатой толпе некуда деться.

Это я уже видел на Болотной пять лет назад, когда полиция сама создавала скученность и давку, а потом сама же нападала на зажатых людей, которым некуда идти.

ОМОН наваливается на толпу, сдвигает людей с проезжей части. Больше ничего.

Подземный переход наполнен нервной суматохой. Колонна москвичей двигается по нему с криком «Путин ― вор! Медведева в отставку!» Какая тут акустика! Рев толпы резонирует, рикошетом отскакивает от стен и потолка, удваивается, утраивается. Дальше, дальше, мимо магазина «Армения», мимо ночного клуба Night Flight, где когда-то было невинное кафе «Север», двигается Москва сквозь полицейские цепи и ряды автозаков, приготовленных для нее.

Автозаки отвратительны. Отвратительны тяжелые грузовики на толстых черных колесах, серые, с синей полосой по борту и надписью «Полиция». Мерзки зарешеченные окна и труба, выведенная вверх, что придает тяжелому грузовику сходство с душегубкой. Мрачны фигуры в шлемах с опущенными забралами и в черных кирасах, застывшие между машин. Отвратителен стрекочущий полицейский вертолет, появляющийся в небе Москвы и барражирующий над склонившим голову Пушкиным, над зданием «Известий», над Елисеевским и домом, где когда-то жил Солженицын, над Большой Дмитровкой и Козицким переулком, над Страстным бульваром и всей прекрасной Москвой.

Я залезаю на гранитную тумбу, чтобы снять сверху Пушкинскую площадь, на которую нагнали сотни и тысячи войск и заставили дрянью автозаков, во главе которых стоит белый «УАЗ Hunter», потом спрыгиваю и говорю стоящим в цепи черным: «Это фото для музея революции. Будет там после того, как мы сменим власть». Они молчат.

Я целый день смотрю им в лица и говорю с ними. Мрачные лица, подавленные лица, отсутствующие лица под выпуклыми щитками шлемов. Нет в них уверенности. «Чего вы с дубинками-то пришли?», ― спрашиваю их. Молчат. Один говорит мне, чтобы я проходил, шел дальше. «Я тут стоять хочу. Я гуляю тут, ты понял?» Замолкает. Другой, к которому я подхожу, стоит между грузовиков. «Вы там обалдели, что ли?!», ― говорю ему. «С овчарками против народа!» ― «Да нет, мы не против», ― неожиданно миролюбиво отвечает он. «Мы только за порядком следим!» ― и просит меня объяснить ему, что означают кроссовки, висящие на дереве. И действительно, прямо перед ним они висят на дереве, красные, потертые, нелепые, забавные. Я объясняю про модные кроссовки Медведева, с которых началось расследование Навального. «А, теперь я понял»

Разные люди стоят в черных полицейских цепях, протянувшихся от Пушкинской до Манежа. Есть там и низкорослые, маленькие ребята. Некоторые в очках. Вижу, как один поднимает прозрачное забрало и щурит глаза за стеклами очков. Он близорукий, забрало мешает ему видеть. «Ребят! А когда нас будете защищать от воров? Когда нас будете беречь?», ― с обидой спрашивает цепь здоровенный парень, шагающий с картонным стаканом кофе в руке.

На гранитной скамейке у гранитной же тумбы с чахлым ростком лежит плакат «Социалистической альтернативы», придавленный для надежности камешком. На плакате выведено черной тушью и толстыми правильными буквами: «Источник коррупции ― власть миллиардеров». Но кто-то шариковой ручкой после слова «власть» приписал слово «Путина».

Течет Москва вниз, к Манежу. Не хватает тротуара по одну сторону Тверской, поэтому течет уже по двум. Теперь скопление и давка на другой стороне, у Елисеевского. Над скоплением людей, над толпой, давкой и полицией снова волшебно возникает уточка. Опять то же самое: цепь зажимает людей так, что им не пройти, и тогда на них орут в мегафоны, чтобы не скапливались, и долбит монотонно по мозгам голос, вещающий от самого Пушкина: «Граждане, вы являетесь участниками несанкционированной акции!» И стоят вдоль тротуара серо-сизые мрачные омоновцы с овчарками на поводках, овчарки в намордниках, одна сбрендила от скопления людей, прыгает и заходится истошным лаем, а другая боится, прижимает уши. Потом устало ложится на асфальт.

Овчарки, притравленные на людей, овчарки на Тверской, немецкие овчарки ― это совсем плохо. Из толпы кричат: «Позор!» (кричат по-московски: «Пааазор!») Чей-то ясный, смелый голос откликается: «Ганьба!»

Вдруг я вижу высокую женщину, которая в странной пустоте идет по широкому тротуару. Она в платке и длинном пальто, и в руке у нее картонка, которую она держит у груди. На картонке выведено от руки: «Не укради». И крест в углу.

Дальше стоит человек в красном свитере и желтой жилетке, на которой написано «Позор власти». Если обойти его, то с другой стороны обнаружится надпись: «Долгострой с 2004 года. Новогиреевская 5». Он из обманутых дольщиков, купил квартиру и не получил ее. С 2004 года власть затеяла войны в Украине и Сирии, снабдила своих уточек домиком, вывезла миллиарды в виолончели Ролдугина, жирела и толстела ― только проблему с домом для этого человека позабыла

У телеграфа, в стороне от текущего многотысячного потока, встала седая женщина с самокатом, на ручке которого висит желтый пакет. Она достает из него то одну, то другую пластиковую тарелку. Политическая реклама на тарелках ― это ее изобретение, ее ноу-хау. На одной написано: «Если президентом не будет Навальный, глумлению над людьми не будет конца». На другой: «Я не доверяю «Единой России».

Вверх и вниз, по одной и по другой стороне Тверской, мимо модных магазинов и кафе, мимо серых угрюмых грузовиков и черных фигур, в реве сирен, лае овчарок, в приветственном звуке сотен автомобильных гудков, в истошных криках людей, которых тащут в воронки, в прекрасных, дающих адреналин звуках «Миссис Роббинсон» Пола Саймона и Арта Гарфункеля, звучащих из динамиков, выставленных на улицу на углу Козицкого переулка, идет и течет целый день Москва, которая даже в присутствии ОМОНа, нацгвардии, полиции и овчарок не отказывается шутить. Веселая женщина занимает позицию прямо перед цепью «космонавтов» и поднимает плакатик «Нечего терять, кроме своих лаптей». На углу плаката действительно висят лапти.

Много всего происходит на протяжении двух с половиной километров главной московской улицы в этот день, люди идут туда и сюда, полиция врывается в ряды и захватывает заложников, о числе которых в толпе говорят по разному ― то 130, то 380. С митингами проще, они происходят на площадях, которые можно объять взглядом, а тут марш и конфликт, флаги и плакаты, крики и стычки происходят в разных концах улицы, и всего я увидеть не могу. Целый день я как заведенный передвигаюсь по Тверской, а когда в шесть вечера смотрю на шагомер, установленный в смартфоне, то вижу цифру 12 километров. Но и после этого, в седьмом часу вечера, ничего еще не заканчивается, потому что на Манеже собирается группа людей с большим российским флагом, который держит маленькая женщина в вязаной шапочке, натянутой по самые глаза, и с теплым шарфом, поднятым до самого носа. Она медленно водит тяжелым полотнищем на фоне стен Кремля, в то время как стоящие кругом люди кричат: «Свободу Навальному!». Цепь в зеленом, экипированная, как для войны, разворачивается для того, чтобы зачистить их, но пожилой офицер, прежде чем пустить цепь на зачистку, сам быстро лезет на бордюр и за руку сводит с него пожилую женщину: «Ну зачем вы сюда залезли?»

А в переходе на Пушкинской получасом позже у стены неожиданно, как и подобает городским партизанам, возникают два паренька. Одному лет четырнадцать, другому двенадцать. Они стоят, подняв на вытянутых руках треугольные куски зеленой ткани, у маленького на треугольнике знак хэштега #, у большого по ткани написано с нажимом шариковой ручкой: «Димон ответит». Взрослые останавливаются, толпятся вокруг них, смотрят в изумлении, фотографируют, благодарят.

Вдруг в переходе возникают и нарастают крики. Полиция перекрыла выходы. Зачем они это сделали, что они охраняют, не пуская людей в сторону Страстного бульвара, понять нельзя.

За одним из кордонов, непонятно как попавшие туда, страстно целуются двое, он в синей куртке и с рюкзачком за спиной, она в малиновом пальто и черных ботинках. У другого выхода на ступеньках двумя тесными рядами стоят тяжелые фигуры в круглых нечеловеческих шлемах, а перед ними собираются люди и не спешат уходить. Один дядька становится перед цепью, картинно показывает пальцами знак V, другой фотографирует его и сообщает: «Отправим твоей жене, что ты был на революции!» Женщина с интеллигентным лицом стыдит «космонавтов»: «Ваши родители страдают от тотального воровства! Присоединяйтесь к нам! Не будьте дураками!» И упорно, негромко, монотонно, проникая им голосом под шлемы и в мозги, все говорит и говорит девушка рядом со мной: «Выпустите нас! А то стрелять будем! Людей больше, чем ментов!»

Тогда за спиной цепи, стоящей с угрюмыми лицами, является бодрый офицер в пятнистом прикиде ОМОНа и вызывающе говорит толпе: «Автозак свободен! Кто хочет?» ― «Сыкло!», ― отвечают ему. «Позор!»””””

Миша
Миша
6 лет назад
Ответить на  Маск

Госдеп пытается через своих проплаченных иуд раскачать Белоруссию и Россию. На Украине у них хорошо получилось.

Маск
Маск
6 лет назад
Ответить на  Миша

Десятки тысяч “проплаченных Госдепом иуд” в 88 городах “империи” вышли протестовать?

Маск
Маск
6 лет назад
Ответить на  Маск

“”””” Водометы, автозаки и тысяча задержанных — так прошел субботний день в Минске

Такое ощущение, будто зима 2010-2011 года плавно сменилась весной 2017 года, а предыдущих шести лет и не было – по масштабам репрессий, во всяком случае. Ах да, за эти годы, которых не было, политзаключенные успели выйти на свободу, и Евросоюз отменил санкции против белорусского режима, в том числе визовые ограничения для ччиновников и силовиков, участвовавших в репрессиях. Теперь, похоже, санкции вернутся. Вот только страх белорусов, сковавший страну после 19 декабря 2010 года, вернется вряд ли.

Правда, если тогда митинг и шествие все-таки состоялись и были жестоко разогнаны с последующими сотнями арестов, то 25 марта силовики применили иную тактику: вообще не допустить сбора людей на оговоренном месте – возле Академии наук. Планировалось, что там пройдет митинг, а затем состоится шествие по проспекту Независимости. Городские власти были уведомлены, но в установленный законодательством срок они ничего не ответили заявителям акции. Зато вечером накануне сообщили, что в проведении митинга и шествия отказано, а желающие могут собраться на площади Бангалор — в медвежьем углу города.

За несколько дней до акции все заявители были арестованы и приговорены к административным арестам. На свободе оставались двое: кандидаты в президенты на выборах-2010 Владимир Некляев и Николай Статкевич. Некляев ночью был снят с поезда Варшава-Минск — ехал специально на митинг после выступления в польском Сейме. В субботу утром оказалось, что он в брестском изоляторе. А Николай Статкевич просто исчез – накануне акции все его аккаунты были взломаны, телефон отключен, и в городе в субботу он не появился.

Утром Минск выглядел, как обычно. Но уже с полудня центр был оцеплен милицией, в переулках, прилегающих к проспекту Независимости, колоннами стояли автозаки. С часа дня въезд в центр города перекрыли. Метро и автобусы шли без остановок. На подступах к месту сбора появились милицейские кордоны, и начались массовые аресты.

Сначала останавливали людей, идущих по проспекту с рюкзаками (думаю, процент арестованных случайных прохожих еще предстоит подсчитать). Затем начали хватать на центральных улицах, находящихся недалеко от Академии наук — на улицах Козлова, Якуба Колоса, Сурганова, Калинина, на проспектах Машерова и Независимости. Конечно, били. Затаскивали в автозаки и развозили по разным милицейским управлениям и изоляторам (кстати, накануне всех задержанных превентивно увезли из минских изоляторов в тюрьму в Жодино – расчищали места для политических). Хватали журналистов телеканала «Белсат», «Комсомольской правды», радио «Свабода», газеты «Наша нiва» (именно корреспонденты этой газеты смогли сообщить из Заводского РУВД, что там находится больше сотни задержанных). Избивали и заталкивали в автозаки стариков.

За час до назначенного начала акции ОМОН взломал дверь в офис правозащитного центра «Вясна». Внутри находились 58 человек – кроме белорусских правозащитников, там были журналисты, а еще граждане Франции и России. Всех вывели из офиса и затолкали в автобус. Отвезли в Первомайский РУВД и сказали, что те обвиняются в хулиганстве и бандитизме. Правда, через несколько часов отпустили. Очевидно, целью было не допустить присутствия правозащитников при массовой зачистке. Но двоих из 58 пришлось увозить в больницу: они были сильно избиты во время задержания.

Люди не сопротивлялись арестам, но сопротивлялись попыткам не допустить проведение акции: они собирались группами и шли по проспекту. Так их и брали — группами. А они все не уходили, выныривали откуда-то из дворов. Снова формировались в небольшие колонны и шли. А их снова хватали. Но несколько часов Минск смог продержаться.

По данным правозащитников, всего в этот день были задержаны около тысячи человек. Традиционное название акции 25 февраля «День воли» белорусские журналисты переделали в «День неволи». А ведь именно «День воли» — акция традиционная. Именно в этот день в 1918 году в Минске была провозглашена Белорусская народная республика – так белорусы хотели уйти из-под власти большевиков. И каждый год белорусы собираются в этот день. Эта акция — больше праздник, чем протест. Туда приходят с детьми и цветами. Даже в 2011 и 2012 годах, на пике репрессий, День воли не разгоняли. И разве кто-нибудь сможет возразить тому, что режим окончательно сбрендил?

Могу сказать точно: белорусы разозлены теперь еще больше. То, что они не расходились, а пытались все-таки пройти нужным маршрутом, уже хорошо зная, что продержатся пару минут, после которых – избиение, арест и неопределенное будущее (студентов могут исключить из вузов, работающих уволить — и это в лучшем случае, если под «уголовку» не подведут), — самое надежное тому доказательство.

Акции будут продолжаться, теперь это ясно. Весна впереди еще долгая, дат всем хватит, как и злости. А вот у Лукашенко нервов и выдержки не хватило. Сам виноват……”””

Дима
Дима
6 лет назад
Ответить на  Маск

Лозунги несогласованных акций 26 марта в России:
Россия без Путина
Путин хуйло ла ла ла
Он нам Димон
Путина долой
Медведева в тюрьму
Свободу Навальному
Мы здесь власть
Полиция – фашисты
Защитники воров
Предатели народа
Путин вор
Россия будет свободной
Всех не задержите

Полный репортаж 4 часа давал только один интернетканал
Поиск
Акции против коррупции в России: спецэфир

6
0
Поділіться своєю думкою з цього приводу в коментарях під цією новиною!x